33. Уверование

Я прекрасно понимал, что такими высокочастотными колебаниями любви, какие чувствовал я, окружение ещё не пропиталось. Поэтому энергетические колебания сознания людей очень низкочастотны и тяжелы. И они от этого страдают сами. Страдают и жалуются. И друг друга пугают Божьей карой. Уже одни такие мысли, любые повышенные и просветлённые колебания порыва души очень сильно блокируют и не позволяют им жизненно проявиться изнутри. Вот поэтому душа не может почувствовать внутреннего удовлетворения и энергии, чтобы могла расправить свои крылья для добрых дел.

Я хорошо понял, что люди, сами, без моей помощи, и не могут узнать, что у них действительно естьлюбящий и им служащий Бог Отец, а не требующий послушания и карающий Бог.. Но только лишь узнать, что Бог Отец не карает, а любит, недостаточно,  надо ещё в такого любящего Отца уверовать. А вот на этом месте я бессилен, чем-либо помочь, чтобы человек уверовал сам. Этот шаг он должен сделать сам. Он должен осмелиться сам сломать в собственном разуме, из поколений в поколения, посеянные и очень искажённые понятия Бога, сердитого, мстительного, и карающего Бога. Это очень тяжёлое испытание для каждого человека. Не только еврея, но и язычника. Человек больше всех боится неизвестности и изменений.Неизвестность его пугает, а изменение его и утомляет и беспокоит, так как он вынужден шагнуть туда, куда до сих пор не ступала его нога, стать таким, каким до сих пор ещё не был. А это в свою очередь тоже создаёт неизвестность. Поэтому разум того человека, его человеческое эго, ищет пусть даже и обманчивого покоя там, где всё знакомо и проверено, что понятно и осмысленно, так как только этому он доверяет. Вот где и должно проявиться человеческое уверование. Уверование в Того, которого видеть не может, но плоды которого он может почувствовать в себе, когда душа Ему открывается до самой своей глубины. Его плоды это любовь и покой.

Поэтому уверование сравнимо с тростью для болезненного и ослабленного, чтобы опираясь на неё, мог идти. Когда уверование растёт, тогда на материальную трость всё меньше необходимости опираться. Уверование это не только трость, облегчающая шаг, оно одновременно ещё и лекарство. Чем глубже уверование, тем здоровее становишься. Чем больше выздоравливаешь, тем меньше необходимость в материальной трости чтобы опираться. Более того, уверование это такое лекарство, что тогда, когда ослабевший и болезненный полностью выздоравливает, становится таким сильным, что ему уже не нужны ни материальная трость, ни лекарство, то такой уверовавший смертный рождается от духа и его душа наполняется колебаниями любви Творца и она стремится парить в свободном полёте возвышаясь над всеми чёрными невзгодами и тревогами. Она стремится и другим помочь, делясь своим опытом, чтобы и другие души поднялись в такой свободный полёт, в котором она может парить лишь посредством энергии добрых дел. А уверование становится как то горючее, которое даёт импульс для выполнения таких добрых дел. Уверование само трансформировалось из материальной трости и лекарства для болезненного и ослабленного в импульсы мощной движущей силы добрых дел. Отныне уверование начинает менять человеческий характер так, что он всё сильнее и сильнее жаждет жить так, чтобы его душа в свободном полёте всё больше и больше слилась с самим Источником поощряющего на добрые дела импульса. С Творцом, искорка которого и создаёт это самое уверование. И эта искорка Творца зовётся Его духовным даром. Она есть Его дух. И на разум человека она действует изнутри, только никоим образом не нарушая принципа свободной воли.

Я знал, что люди не смогут меня понять. Что большинство вовсе не заинтересуется моими учениями, ибо они слишком трусливы чтобы обнять того, который несёт слепящий их глаза свет. Поэтому я должен опуститься до уровня их понимания, чтобы хоть сколько-нибудь смог бы их поднять к более высокому видению всего окружения, чем они видели его до сих пор.