Моего учения – Отцовства Бога и братства людей – а сейчас некоторых из моих братьев провозглашаемого братства всего творения, не только человека, и это правда, искажение обусловило слишком большой собственный эго, который не позволил проявиться для эго собственной души. Это внутренний голос человека, который всё больше хочет для себя, не важно какой ценой, когда он становится совсем неуправляемым, тогда пленяет развитие души, он порабощает своего настоящего я, которого каждому из вас подарил Отец как дар личности.
И этот дар может развиваться, всё больше становясь таким, какой Отец и подарил, сo всем потенциалом вечности, лишь тогда, когда его развитию не мешают. Однако у тех, которые меня не только преследовали, но и распяли, их эго свои души держал не только в плену, из которого ещё возможно освобождение, но их он и вовсе поработил. Душа, взятая в рабство своим животным я, не имеет никакого шанса вырваться на свободу, если её всё время держит в рабстве разум такого человека, который производит неживые ритуалы и держится неживых догм. Это дополнительные внешние факторы, усиливающие такое плутание разума и отдаляющие возможность освобождения души.
И такой путь намного спокойнее для разума, но очень опасен для души. Разум ликует, что он ещё один день очень тщательно выполнил религиозный ритуал, этим ещё более заслужил покровительство Бога. И спокойно ложится спать. Однако душа исходит плачем по свободе, она стремится к живому проявлению, не стеснённому никакими ритуалами, она мучается жаждой по прямому общению с Отцом, чтобы могла ещё больше наполняться колебаниями Его любви и поря в свободном полёте добрыми делами прославляла бы Отца и несла бы всем прекрасное.
И такая конфликтная ситуация неизбежна внутри тех смертных, которые начинают хотя бы сколько чувствовать, что один лишь ритуал их не удовлетворяет, что они ощущают пустоту и боязнь, ощущают какой-то недостаток внутри самих себя. Они затрудняются точно назвать это ощущение, описать его, но знают, что его ощущают. Тогда у одного или другого появляется хотя и небольшое, но всё-таки искреннее желание пообщаться с Богом, даже и в этой самой церкви, синагоге, мечети, когда не идёт молебен, когда спокойно. Он приходит побыть один. И даже не зная об этом сам, он общается с Богом. Он не молится обычными молитвами, не выполняет видимых глазом ритуалов. Просто в состоянии покоя сидит или стоит, и это является такой обстановкой, когда сама душа говорит с Богом. Она может открыться Богу лишь тогда, когда налицо состояние покоя, когда неживой ритуал не нарушает умиротворения, в котором душа может обращаться к Богу. Человеческий разум этого может и не понять. Чаще всего так и бывает. Но после такого пребывания в тишине человек ощущает внутри себя большее спокойствие. И даже очень болезненные проблемы кажутся не такими болезненными. Непреодолимые препятствия кажутся не такими непреодолимыми.
Так в действительности и обстоит дело. Душа получает от Отца успокоение, и поучение, что проблемы не являются такими уж болезненными, и препятствия не такими уж большими. Только разум человека ещё не способен это сообразить, ибо он не приучен с детства общаться с Отцом посредством искреннего открытия и разговора в состоянии умиротворения. Поэтому и вырастая, ребёнок всё более и более отворачивается от церковных неживых ритуалов и догм, так как среди их изобилия душа не может испытать покоя и почувствовать душевный подъём свободного полёта. Она не может радоваться после молебна, что наполнилась ещё большей духовной энергией для такого свободного полёта души, что почувствовала реально, что стала ещё сильнее любящей и милосердной, ещё больше желающей жить в правде.